Bill Frisell

читать далее...

Однако всякое подлинное ниспровержение должно начинаться с созидания. Возвратимся к его корням. Билл Фризелл (Bill Frisell) родился 18 марта 1951 года в Балтиморе, а детство провел в Денвере, штат Колорадо. Его отец тоже был музыкантом — он играл на тубе и контрабасе и очень хотел, чтобы сын, если уж ему суждено идти по стопам отца, стал кларнетистом. Тот поначалу не возражал. Билл занимался с домашним учителем по часу в день, а гитара… гитара всегда была просто ради развлечения.

Но момент истины для юноши наступил, когда он услышал Пола Баттерфилда, Майка Блумфилда, Би Би Кинга и еще троих музыкантов, которые стали его кумирами на долгие годы, — Джими Хендрикса, Уэса Монтгомери и Джима Холла. Энергия и непредсказуемость первого, элегантность второго и в особенности раздумчивость и глубина третьего позже слились в одно целое в собственной манере Фризелла. Возможно, он стал первым джазовым гитаристом, который наглядно продемонстрировал, что играть энергичнее — это вовсе не значит играть быстрее.

Но тогда, в конце 60-х, Билл изучал в университете штата Колорадо композицию и аранжировку и… играл на вечерах и на свадьбах в ритм-секции больших учебных оркестров — это все были преимущественно песни Джеймса Брауна и другие ритм-энд-блюзы. Учителя-гитариста студенту пришлось искать самому, и он нашел Дейла Бранингса — человека, преданного исключительно джазу и привившего вкус к нему и Фризеллу. В это время наступала эра джаз-рока, появился альбом Майлса Дэвиса «Bitches’ Brew», но Билл оказался на какое-то время «выключенным» из нового повального увлечения. Он играл вещи Монтгомери, Холла, разные стандарты, даже проучился один семестр в колледже Беркли в Бостоне, но ушел оттуда. Ему показалось, что там мало внимания уделяют собственно джазу и слишком много — рок-н-роллу.

Родители Билла переехали в Нью-Джерси, и он решил уехать вместе с ними. На новом месте ему посчастливилось брать уроки у своего кумира — Джима Холла. Это было еще одним поворотным пунктом — Холл показал ему, как можно нестандартно обыгрывать гармонию, как вводить в нее диссонансы, не «выламываясь» при этом напрочь из схемы, как делать звучание гитары плотным и в то же время неназойливым. Оказывалось, что двумя нотами иногда можно выразить больше, чем несколькими аккордами. Молодой ученик усвоил эту истину даже слишком хорошо — Билла Фризелла сегодня, пожалуй можно назвать самым неторопливым и при этом одним из самых содержательных гитаристов.

Однако Холл обходился одним и тем же стареньким ламповым усилителем для своей гитары на протяжении более чем 30 лет, а Билл, восхищаясь его изумительным саундом, тем не менее постоянно возвращался в душе к другому своему кумиру — Джими Хендриксу. Уже приехав обратно в Колорадо и поиграв в разных составах, он понял, что один, стандартный стиль — это не для него. Вот что он сам пишет об очередном своем «обращении»: «Музыка так разнообразна, а все, что я умел до сих пор, было лишь небольшим фрагментом. И я сказал себе: «Почему я должен отказываться от чего-либо, что мне нравится?» В результате я начал очередной поворот. Были приобретены фузз, педаль громкости и ревербератор — одна из самых первых моделей, использующих магнитофонную кассету — таких, наверное, сейчас уже нет. И все эти «прибамбасы», только в улучшенном виде, я использую и сейчас…» Так и произошла «свадьба» рок-н-ролльных гитарных электронных наворотов с изящным, но концептуальным джазовым «содержимым» в музыке Билла Фризелла.

Потом было возвращение в Беркли (1975 г.), встреча там с Патом Мэтини, который тоже только-только начинал свою карьеру. Пат познакомил его с человеком, который впоследствии стал многолетним партнером и единомышленником Билла — Полом Мотианом. Они записали вместе около десяти очень разных альбомов, и среди них — немногие в карьере Фризелла, выдержанные в мейнстримовском ключе: «Jack Of Club», «Misterioso», «One Time Out», «Trioism». Правда, Билл выступал на них лишь в роли сайдмена, он сам так говорил о сотрудничестве со знаменитым барабанщиком: «Когда работаешь с Полом, то 90% идей в результате исходит от него и приходится подчиняться — его музыка никогда не опирается только на общие правила…» Однако идеи идеями, но уравновешенная, слегка задумчивая, но очень «отзывчивая» и энергичная манера Билла по праву сделала его полноправным соавтором почти всех совместных работ. А они у него были далеко не только с Полом Мотианом.

Неутомимый экспериментатор Джон Зорн пригласил Билла в свой, ставший уже теперь легендарным, проект «Naked City», а вместе с Рональдом Шенноном Джексоном и Мелвином Гиббсом Фризелл организовал трио «Power Tools». Эти две группы не просто сближали современный джаз, кантри и хард-рок, они начисто сметали все границы между этими стилями. Их предельно насыщенное, временами яростное звучание и шокировало и притягивало одновременно. Ко всему прочему, они умудрялись исполнять в такой фри-джаз-роковой интерпретации вещи Генри Манчини, Мессиана и даже… Дебюсси. Да, это было эклектично, вызывающе, но тем не менее весьма стильно. И большую долю стиля опять же обеспечила всей этой музыке электрогитара Фризелла со всеми «примочками» — ее мощный, порой почти хевиметаллический саунд отличался просто-таки философской глубиной и мгновенной узнаваемостью.

И совершенно другие по духу проекты записывались с участием Билла Фризелла на фирме ECM — с Яном Гарбареком, Полом Блэем, басистами Марком Джонсоном, Арильдом Андерсеном и Эберхардом Вебером, а также первые сольные альбомы молодого гитариста. Не все из упомянутого можно назвать типичной ECM’овской продукцией, например, «Mark Johnson’s Bass Desires» — довольно нервный и разноплановый, но сразу же получивший высокие оценки критиков. Другие альбомы — это спокойная, «нордическая» музыка, где гитара Фризелла звучит уже сдержанно и порой даже аскетически. Здесь очень интересно сопоставить две первые собственные записи Билла: «In Line» и «Rambler». Они совершенно противоположны как по настроению, так и по исполнению. Первый альбом — это практически чистое гитарное соло (кое-где в дуэте с Арильдом Андерсеном), очень негромкое, чисто рефлексивное, гармоничное, без фри-джазовых эпизодов. А вот второй проект, записанный уже с привлечением духовых и ритм-секции, стал определяющим для всех последующих работ Фризелла — его саунд, переменчивый и все время «уплывающий», ускользающий от слушателя, не дающий ему расслабиться, надолго стал «фирменной маркой» гитариста. Этот альбом в американской прессе называли «поэтическим фри-джазом».

После всех переездов и творческих «командировок» (1978 год он провел в Бельгии, где сконцентрировался на сочинении музыки, а с 1979 по 1988 жил в Нью-Йорке и много ездил с выступлениями по Америке и Европе) Билл приехал жить в Сиэтл, город, в котором сильны традиции «нового джаза» и начал выпускать примерно по одному собственному проекту в год (не считая приглашений в другие составы). Его первой постоянной группой стал «Bill Frisell Band» с Джои Бароном (Joey Baron) на ударных, Кермитом Дрисколлом (Kermit Driscoll) на контрабасе и Хэнком Робертсом (Hank Roberts) на виолончели. Альбомы «Lookout For Hope» (последний на ECM), «Before We Were Born» (первый на «Elektra/Nonesuch»), «Is That You» и «Where In The World» заставили всех говорить о новом явлении в современном джазе. Эту музыку невозможно было спутать ни с чем другим буквально с самых первых аккордов. Помните знаменитую многолетнюю рубрику «Blindfold Test» в журнале «DownBeat», где музыкантам предлагается угадать исполнителя после недолгого прослушивания его вещи? С Биллом Фризеллом, особенно его сольными альбомами, эта задача становится доступной даже для простого любителя. А «Чикаго трибьюн» так писала о его творчестве: «Lookout For Hope» — одно из самых значительных открытий в современном джазе, эта музыка исполнена благородства, ума и изящества». Сочинения Фризелла начала 90-х поражают сочетанием, казалось бы, несочетаемых элементов: трогательности и жесткости, яркой мелодики и предельной свободы исполнения, узнаваемости и непредсказуемости.

«Where In The World» в 1991 г. стал настоящим шедевром и… практически финалом ансамбля «Bill Frisell Band». Дрисколл и Барон, впрочем, часто работали с Фризеллом и позже, но сменился жанровый уклон самой музыки. То, что Билл играл с 1993 года и играет до сих пор, можно условно назвать «американой»: после абстрактной тематики пришла конкретная. Американской музыке целиком посвящен альбом «Have A Little Faith» — на нем нет ни одной собственной вещи автора. От Аарона Копленда и Чарльза Айвза до Боба Дилана и Мадонны — таков его диапазон. Однако этот поворот вовсе не означал отказа от прежней стилистики. Просто его музыка, ранее бывшая очень космополитичной по тематике, теперь «повернулась лицом к Америке». Пластинка «This Land» даже своей обложкой с изображением американского провинциального железнодорожного вокзала дает слушателю определенный ориентир. А названия — «Jimmy Carter», «Julius Hemphill», «Unscientific American» — говорят очень о многом прежде всего для американца. Показательно и другое: во многих композициях появляется отчетливый призвук кантри, и в одной из первых — в измененной почти до неузнаваемости старой вещи «Strange Meeting» («Странная встреча»), взятой с одноименного старого «буйного» альбома проекта «Power Tools». «This Land» был назван в прессе ни больше не меньше, чем «образцом американской музыки конца XX века».

Однако Билл Фризелл не ограничился чисто музыкальными ассоциациями: он выпустил в 1995 году два альбома с… саундтреками к старым немым фильмам американского классика эксцентрически-комедийного кино Бастера Китона. Это не просто музыка, навеянная кинообразами, какую, например, в последнее время делает Джон Зорн, а расписанные соответственно всем эпизодам фильмов с соблюдением хронометража иллюстративные, почти визуальные композиции. Никаких «лишних» инструментов и даже эффектов — строгое трио гитара-бас-ударные, но музыка, исполненная впервые на фестивале «Jazz On Film» в Сан-Франциско, удостоилась восторженных слов не только джазовых, но и кинокритиков: «Казалось, что Бастер Китон сам играл вместе с ними, настолько музыка соответствовала всему действию». Редкий случай — даже не зная в принципе самих фильмов и вообще Бастера Китона, можно без всякого ущерба для впечатления слушать эти альбомы — они ничего при этом не теряют.

У музыки Фризелла в 90-е годы складывается своя особая каста слушателей — они могут быть одновременно как поклонниками мейнстрима, так и приверженцами рока, блюза или фри-джаза, это не имеет принципиального значения, главное — чтобы человек ценил в искусстве новизну и поиск, но не был при этом в душе экстремистом. И тут Билл не подводит своих фэнов, каждые несколько лет меняя состав. В 1996 году на свет появляется «Bill Frisell Quartet» — странная группа (и одноименный альбом) без ритм-секции с Кертисом Фолксом (Curtis Fowlkes — tb.), Роном Майлсом (Ron Miles — tp.) и Эйвиндом Каном (Eyvind Kang — violin). В музыке Фризелла ритм всегда играл (и играет) очень важную роль, в результате здесь инструменты постоянно меняют свои функции — каждый из них в одной и той же вещи и солирует и тут же через минуту берет на себя отсчет темпа.

В этом ансамбле Фризелл сознательно чуть-чуть отодвигает себя на роль дирижера, а не солиста — его гитара скрепляет общее звучание и направляет его в нужное русло. При очень разнотемповых и сложных композициях это совершенно необходимо, иначе всегда существует риск «свалиться» с заданного сочетания темпов. Впрочем, музыканты справляются со сложной задачей без видимых усилий: звучание альбома, прозрачное, почти невесомое и очень ностальгическое, навевает легкую меланхолию, но приковывает к себе внимание красивыми, почти академическими мелодиями. Сам Фризелл говорил в интервью журналу «DownBeat» в 1996 году: «Эта группа, с духовыми и струнными, может исполнять типично оркестровые пьесы… У меня появился шанс делать более свободные и масштабные аранжировки. Конечно, возникают и проблемы, особенно связанные с согласованностью, поэтому я и собрал вместе именно этих парней: у них потрясающее чувство ритма».

В начале-середине 90-х Билл участвует во множестве чужих проектов: вместе с Джоном Скофилдом, Джинджером Бейкером, Элвисом Костелло, Джо Ловано, Уэйном Хорвицем, но стоит, пожалуй, чуть поподробнее остановиться на трех его совместных работах. Альбом «Weird Nightmare» — посвящение Чарльзу Мингусу — наверное, самая изощренная и современная трактовка его музыки. Продюсер Хэл Уиллнер составил альбом по принципу “один солист — одна пьеса”, и дуэт Фризелл — Вернон Рейд исполнил композицию «Work Song» с такой страстью и глубиной, что она стала центральным пунктом всего проекта. Еще одна совместная работа с кларнетистом Доном Байроном (Don Byron) — «Tuskegee Experiments» — показала всем, что Билл Фризелл в состоянии вплести звучание своей зафуззованной и реверберированной гитары в любой, самый что ни на есть вычурный акустический проект и не выглядеть при этом чужеродно.

Но это все были альбомы, так сказать, в русле современного авангарда и фри-джаза — они серьезно не отличались от остальных его совместных работ. Однако пластинка 1996 года «Angel Song», записанная Биллом с Кенни Уилером (Kenny Wheeler — tp.), Ли Коницем (Lee Konitz — as.) и Дейвом Холландом (Dave Holland — b.), явила совсем иную картину. Все вещи на этом диске — сочинения Уилера, который был когда-то сайдменом у Фризелла на альбоме «Rambler», а теперь они поменялись “местами”. Эта музыка действительно на редкость соответствует своему названию — изумительные, почти неземные мистически-лирические баллады; слышно, что все исполнители настроились «на одну волну», одно чувство — семидесятиминутный альбом с длиннющими композициями пролетает в одно мгновение и хочется слушать его еще и еще. Билл показал, что «ничто человеческое ему не чуждо»: его гитара здесь — сама гармоничность и чувствительность, ни единой шероховатости, которая могла бы нарушить тонкий и возвышенный саунд. Трудно вообще представить себе, чтобы такие мелодии могли кого-то оставить равнодушным.

В 1997 году происходит то, что заставило многих американцев вдруг по-новому открыть для себя творчество гитариста, а многих европейцев — несколько усомниться в собственно джазовой его устремленности. Фризелл выпустил альбом «Nashville», в котором тематика кантри оказалась чуть ли не преобладающей. Появились типичные для этого жанра инструменты (мандолина, банджо, гармоника, добро) и даже местами типично «кантриевский» вокал. Пожалуй, это самый «народный» и простой альбом Билла — после «отдания долга чести» классике и популярной музыке США в диске «Have A Little Faith» здесь он хотел показать, что народные американские мелодии тоже достойны того, чтобы сделать из них шедевр другого рода. Этот диск уникален по-своему — его ведь нельзя назвать ни собственно кантри, ни джазовым, ни авангардным, ни каким-либо еще. Просто корневая американская музыка в современном изложении, без предрассудков и предвзятости.

С творчеством Билла Фризелла, конечно, нельзя в целом ознакомиться по одному или даже двум его работам (что, скажем, вполне можно сделать с музыкой Сонни Роллинза или Уэса Монтгомери). Кого-то оставят равнодушным или даже возмутят хард-роковые приемы, которых много в его альбомах середины и конца 80-х, а других собьет с толку полистилистика последних проектов. Как-то так выходит, что даже самые преданные поклонники Фризелла напрочь отвергают некоторые его альбомы, зато те, кто раньше о нем не слышал, частенько “попадаются” именно на эти менее характерные диски. Каждый ищет что-то свое и, как правило, находит.

Туры по Америке и Англии с кларнетистом Марти Эрличем (программа, посвященная творчеству Джулиуса Хемфилла), концерты с Джои Бароном и Лос-Анджелесским симфоническим оркестром, очередные проекты музыки для кино — Билл Фризелл во второй половине 90-х занят далеко не только своими собственными идеями. Но и ими тоже… В последние два года гитарист традиционно меняет состав, сократив его до трио и пригласив в ритм-секцию Виктора Краусса (Victor Krauss — бас) и Джима Кельтнера (Jim Keltner — ударные) — музыкантов, которые долгое время играли в блюз-рок-группах (в частности, у Боба Дилана, Джорджа Харрисона, Рая Кудера, Джона Леннона, Лайла Лоуэтта). И вновь очередная «странная встреча» — альбомы «Gone Just Like A Train» и «Good Dog, Happy Man». Что по идее должно было получиться из сочетания типичной рок-ритм-группы и медитативной джазовой гитары Фризелла? Джаз-рок? Вовсе нет — вышло что-то как всегда неожиданное. Звучание приобрело явно блюзовый оттенок, жестковатые ритмические схемы стали подкладкой на этот раз под ясный и почти всегда чистый, неискаженный гитарный саунд. Появилось неожиданно много акустической гитары — звонкой, сочной, почти классической. Прежним остался только этот такой узнаваемый облик музыки Билла Фризелла — что бы он ни играл, он делает все звуки своими — чуть флегматично-ностальгическими и несущими смысл в каждой отдельной ноте. Ничего лишнего — его девиз остается неизменным.