читать далее...
Чик Кориа и Гэри Бёртон — две яркие личности, которые в джазе идут по собственным музыкальным векторам. Каждое из этих направлений заслуживает отдельного романа. Но когда интересы музыкантов пересекаются, об этом сразу говорят как о событии невероятной культурной значимости. Причина — колоссальный талант обоих музыкантов. Это во-первых, а во-вторых, — каждого их них можно причислить к той группе людей, которые двигают музыкальный прогресс. Что Кориа, что Бёртон, — даже в своём уже зрелом возрасте — увлечённые и энергичные новаторы. Каждый раз они предлагают слушателю свой собственный, оригинальный взгляд на искусство джаза. Его можно лишь повторить или бледно скопировать. Создать свой собственное, узнаваемое с первых нот звучание — это доступно лишь избранным.
Свою исключительность Бёртон и Кориа проявили ещё в молодости. Оба изучали музыку с детства, и к 20 годам были уже серьёзными профессионалами. Бёртон стал заметен в квартете Стена Гетца. Журнал «Даунбит» назвал его тогда лучшим исполнителем, а вскоре и лучшим музыкантом 1966 года. В 1968 году блеснул и Кориа, став одним из лучших пианистов в составе Майлса Дэвиса. Так начались их потрясающие карьеры, которые вскоре переплелись на первом совместном выступлении 71-го года.
У ног Бёртона и Кориа уже побывали все возможные фестивали и все великие концертные площадки. Сегодня, в очередь к ним стоят самые значительные ангажементы. Бёртон в свободное от свинга время обожает аргентинское танго. Говорят, в Буэнос-Айресе его считают едва ли не лучшим исполнителем этой страстной музыки. Совместные опыты с таким корифеем, как Астор Пьяццолла, доказывают это со всей очевидностью. Кориа в свою очередь души не чает в классической музыке. Один из примеров — совместные выступления с Лондонским симфоническим оркестром. Бетховен, Моцарт (порой и в джазовой обработке) — частые гости его творческой мастерской. И, конечно же, испанские ритмы, ставшие в исполнении пианиста уже классическими, достаточно вспомнить пьесу Spain. Самые одарённые поклонники могут даже повторить её ритмический рисунок. Кстати, в СССР эти ритмы несколько раз звучали на «бис» ещё в начале 80-х. Американский посол устраивал тогда серию концертов с целью представить советской публике лучше образцы заокеанской культуры. За джаз тогда отвечал именно Чик Кориа.
Бёртон — тоже в России не новичок. Его дебютный визит в нашу страну состоялся ещё тогда, когда с иностранцами было категорически запрещено знакомиться на улицах. В СССР Бёртон чувствовал себя неуютно, зато сегодня отзывается о России только в превосходной степени. «Публика стала раскованней и подвижней», — говорит музыкант. И действительно, сегодня каждую мелодию в исполнении вибрафониста встречают на ура!
Свой успех и Кориа, и Бёртон связывают исключительно с доскональным пониманием искусства джазовой импровизации. Мастерство, которое позволяет свободно ориентироваться во всех музыкальных стилях. С кем бы они ни играли, — от Бобби Макферрина и Фредди Хаббарда, до Хэрби Хэнкока и Пако де Люсия, — с каждым возникает ощущение полной гармонии. Кстати, перечислять всех звёзд, которые имели честь выступать с Кориа и Бёртоном просто бессмысленно.
Кориа и Бёртон — друзья, коллеги, понимающие друг друга с полуслова. Единственное слово, которое может внести в их разговор здоровую долю адреналина, — слово «Грэмми». И здесь Гэри за другом не угнаться. 16 премий Grammy и огромное количество номинаций Кориа против 6 наград Бёртона, что само по себе тоже достойно восхищения. При этом по пять премий из списка каждого музыканты получили за совместные работы.
А вот количество пластинок, которые музыканты записали отдельно друг от друга, они давно перестали считать. Цифра у каждого уже перевалила за сотню. И каждый альбом, однозначно, яркий след в нашей общей музыкальной истории.